Почти сказка или чистая правда (Часть II)

Почти сказка или чистая правда
(Часть 2)

Утро за окном было на редкость серым, похожим на безликую музыку, тревожно разбудившую меня будильником мобильного.
От холода пальцы сделались непослушными, и я постарался покрепче обхватить горячую чашку.
Прошедший сентябрь умудрился растратить все пейзажные краски так, что разноцветной палитры на октябрь толком-то и не осталось. Моросящий дождь с застывшим туманом пропитывал сыростью все на свете – деревья, дворовые скамейки и чернеющую землю облысевших газонов.
С мимолетными воспоминаниями о летнем хулиганском смоге с его апокалиптическими вихрями, я  с удовольствием прихлебывал дымящийся кофе.

Взгляд ни за что не цеплялся. Ни за соскочившую с петелек тюль, ни за магнитики, сползшие со своих насиженных мест, на видавшем-виды холодильнике.

Собственно, я про него уже давным – давно и забыл, а он опять восседал на карнизе, неторопливо теребя в руках иссохшие деревянные четки..

- Соскучился? – не глядя на меня, с ехидцей в голосе спросил он.
- Да не так, чтобы очень. Дела у меня, то-да-се… - я подумал, что происходит странная вещь - вижу его всего второй раз в жизни, а уже привык к нему как к своей старой щербатой кружке.
- То да се… То да се.. Жаль… Честно говоря, думал ты меня часто вспоминаешь.. Знаешь, что.. А зови-ка ты меня ТоДаСе. - Сопровождающий слегка ухмыльнулся… – Вон, глянь, что я тебе приготовил. Нравится?

- Ух, ты… Это что? Перспективный план развития Москвы? «Даешь «Москва – Сити»!» в каждом районе?» – я разглядывал незнакомые огни в незнакомых домах и не мог понять, нравится мне это или нет.

- Ну что, задумался? Потом поразмышляешь. Есть предложение прошвырнуться в чужую реальность, а то ты последнее время совсем от нее оторвался. Мечтатель…
- Знаешь, ТоДаСе, я понимаю реальность больше, чем кто-либо другой.. Уж слишком часто в своих заоблачных мечтах я сваливаюсь с небес на землю.
- Ты не умничай и не скули. Давай, держи крепче руку… А я перенесу тебя в мир Великой Гармонии Ямато. Мир, где все не так и, в то же время, все то же самое.
Мне стало как-то все равно, что будет дальше, что будет со мной и будет ли вообще. Соблазн был велик. Понимая, что единственный способ избавиться от накатившего искушения – это ему поддаться, я крепко сжал руку ТоДаСе и, сделав шаг из окна, со всей силы зажмурил глаза.
В первый момент стало немного не по себе. Вроде бы я, как обычно, чувствовал вес своего тела, а вот подошвы надетых на меня домашних тапочек предательски нащупывали только пустоту под ногами... Я никуда не упал, но страх мешал раскрыть глаза, и я настороженно вслушивался в сбиваемый ветром голос ТоДаСе.
- Вот ты слышал хлопок обеими руками. Кто его только не слышал. А как звучит хлопок ладонью одной руки?
- Это что? Мой первый урок синтоизма или дзэн буддизма?
- Да, Бог с тобой! Я не учитель, я только твой Сопровождающий с правом голоса. Да и не вопрос это. Это приближение.
- А к чему мы приближаемся, ТоДаСе?

- Мы почти приблизились. Я уже отчетливо слышу свист силков Тоттори. Запомни! Тоттори – топоним, обозначающий «Ловлю птиц»… А птицы в стране Ямато - медиаторы между миром живых и мертвых. Например, Така или Васи (по-японски) – это большая, сильная, плотоядная птица. Одна из самых почитаемых птиц в синтоизме. Она скользит по небу так высоко, что даже ветер не достает до ее крыльев.

Птицы прилетают сюда из-за океана, из идеального мира бессмертия… В них селятся людские души, которые улетают за горизонт, но всегда возвращаются. И зовут их «оцукаи» – посланцы богов. 

- Слушай, это что же получается? Я читал, что в эту Ямату птицы прилетают из России, из нашей Восточной Сибири… Выходит, я у себя живу в идеальном мире?
ТоДаСе обескуражено замолчал в надежде найти хоть какой-нибудь вразумительный ответ.
Неожиданно в носу у меня запершило от мельчайшей теплой пыли. Я осторожно приоткрыл глаза.

Под нами медом растеклись пески с грудастыми дюнами. Дыхание перехватило…
Утомленный старый ветер, долетевший с океана, лениво забавлялся песчаными змейками под ногами.
- ТоДаСе.. Я даже не знаю, что сказать.
- Если нечего сказать, то и не говори.
- Ты только посмотри, какая от меня тень!
- Чтобы не отбрасывать тени, ты должен сам светить.
- Зачем мне гореть на солнце? На солнце свет и от свечи бессмыслен.

На мгновение я замер и, осторожно вдохнув раскаленный воздух, продекламировал:

«Бьет пульсом одиночество в виске…
Который год.
И снова новый день.
Хочу на ускользающем песке
Украдкой трогать собственную тень.

Крупиц горячих горстка, золотых,
Согреет мне прохладную ладонь.
Но шепчет ветер зыбких дюн крутых:
«Не тронь себя, пожалуйста, не тронь!»

Сам от себя я, как он предрекал,
Песком сквозь пальцы тихо утекал…."
 

- Твое?
- Мое. Мне строчки журавлик накурлыкал – оцукай перелетный.

- А почему-же депресняк-то такой?
- Это пройдет. Это осеннее обострение.
- Это не обострение, – Сопровождающий на секунду застыл в воздухе и туго зашнуровал развязавшийся шнурок на кеде. – Это все от томления духа. Пустое это. Вот ты смотришь часами в окно и думаешь, что где-то все иначе, все по-другому. Заблуждаешься - форма меняется, а содержание нет. Все одинаково радуются богатому улову…

 Толстяки непременно тянутся к хрупким девушкам..

Дети подражают родителям..

Родители подражают Мадоннам.

И смотрят в окна все люди одинаково.

И вряд ли что-нибудь изменится...