Не помню, размещал ли эту зарисовку на Туристере...
Сочи.
Стоишь на корме, а снизу на тебя смотрят погранцы с таможенниками.
Ты им машешь рукой, а они в ответ - нет. Мешает и сковывает статус надетой формы.
А я-то знаю, что им хочется. Вот так же, в ответ.
А они не могут. Не могут и все тут.
А ты им всё равно прощально руками со сжатыми ладонями над головой.
Палуба незаметно начинает мелко дрожать.
Озноб её проникает в тебя, и ты вместе с ней тоже дрожишь и чего-то боишься немного. Пытаешься осознать – «Ну, что ж это я вдруг так разволновался?», и не понимаешь.
А судно своё причальное оцепенение разряжает пронзительным гудком и распугивает чаек. Они же парят возмущённо вдоль борта и негодуют в пугливой ярости.
«Чайки, как вы знаете, не раздумывают во время полета и никогда не останавливаются. Остановиться в воздухе - для чайки бесчестье, для чайки это – позор…» (Р.Бах)
И у тебя впереди две недели без остановки.
Берега всё меньше, вода наступает, отрезая тебя как пуговицу, пришитую к старой поношенной рубашке.
Всё. Тебя прикололи «круизной булавкой» к новой одежде.
Да почему «тебя» и "кто-то"? Ты же сам себя приколол. Твой выбор смены гардероба.
Взгляд пытается остановиться на чём-то стационарном.
А вокруг движется всё: и волны, и небо, и пассажиры…
Адаптация к новому временному укладу.
Все стреляют глазами - по палубным коридорам, по встречным проходящим, по самим себе, отражённым в зеркалах и стеклянных перегородках.
Все друг на друга безмолвно посматривают в ожидании предстоящего первого ужина как первого выхода на театральные подмостки.
А тебе-то в этот раз, какая роль предстоит?
Стоишь один у флагштока на корме. Да нет, ты же не один. Вокруг тебя осторожно шепчутся пары, какие-то очень правильные семьи, стильно модные компании.
Они сейчас рядом со мной, совсем близко.
А я всё равно один.
Хочу так. Один.
Хотя бы на отход.
Пока город не устанет своими тлеющими огнями сопротивляться вязкому тёплому пару Чёрного моря.
Пока чайки обречённо не угомонятся.
Пока судовой дизель и волны не сольются слаженным дуэтом, без суфлера.
Вот и всё.
Лишь палубные гирлянды мне светят над головой. Мне. Только мне.
Я, флагшток и всё скрывающая темнота.
«Спустись! Чайки никогда не летают в темноте...»
Я спущусь. Я же не чайка. Точно спущусь.
Только вот-вот, ну чуть-чуть, подождите ещё пока я один.
Пока отход...
