Через час мы пили горькую, сидя на палубе.
- Они что, идиоты?! – возмущался Серж, – как можно предложить на живом человеке, на шее, дрелью высверливать заклепки!
И старые фильмы про войну помню.
Фильмы черно-белые, сильно железные и сильно страшные.
Гусеницы, рвы, подземные блиндажи. А на телеке прилеплена наша плёнка цветная.
В первый момент я оторопел, а потом, приподнявшись и свесив с койки свои натруженные о Цюрих ноги, так же как и он, по-звериному, стал орать на весь приют.
Я начинал терять сознание. Вдали от Родины. В невиданной Галапагоссии.
Я вспомнил маму. Стойко захотелось сходить по-маленькому.
Инструктор продолжал настырно талдычить:
- Когда увидите акулу, самое главное не паниковать. Не останавливайтесь…
